В любом из миров – без исключений, где присутствуют разумные, живые существа, есть такое понятие как Космос. Он же – Гармония, равновесие и спокойствие. Он везде называется  по-разному, однако, всегда представляет собой приблизительно одно и то же – тихое, сумеречное место, где душа находит покой.
Однако, логично будет предположить, что, раз существует Гармония, то существует и ее противоположность. И она существует, имя же ей – Хаос.
О Хаосе говорят редко и с опаской. От  Хаоса нельзя ничего ожидать – он не оправдает никаких ожиданий – ждешь ли ты буйства темных сил, или спокойных светлых чувств, или благородных, так называемых, рыцарских поступков – не важно. Хаос все сделает по –своему.
Само понятие Бездны Хаоса в любом из миров распространенно мало – место имеют лишь крылатые фразы: «Хаос на столе», «Хаос в мыслях» и так далее. И, хотя Хаос сам по себе не опасен, благодаря мыслям живых он становится страшным оружием против их же самих. Посему и спустившиеся в Бродящие Бездны редко возвращаются в свои миры… да и вообще в миры живых.
Храм, в который так стремились попасть Танако и Утшхэ, находился именно там – в Бездне. Там, где белые огни блещут перламутром рядом с черными потоками дыма, и откуда обыкновенный смертный, не сопровождаемый своим Хранителем, или не привязанный душою к Небесам, вернуться не способен.
Но Утшхэ избежала бы этой участи в любом случае: кровь теплолюбивых эльфов и покойного ледяного бога делала саму эльфа воплощением Хаоса. И Хаос не коснулся ее – ни одно, даже самое непостоянное существо не может желать смерти своему же родичу.
Не так давно, - по меркам вселенной, конечно, - в Хаосе начались перемены. В Хаос проникло столько скверны из мертвых тел демонов, что Хаос… стал темнеть.
И вся эта грязь – грехи, разочарование, зависть – могла обрушиться на любой из объединенных Хаосом и Гармонией миров. В любое мгновение, в любую секунду – и может произойти легендарный Конец Света, о котором так любят предсказывать самозваные пророки.
- Все здесь дышит желанной скорбью… - Прошептал Танако, словно боясь спугнуть тихий шепот Хаоса. Эльф поежился. Скорбь Хаоса не была жуткой, - она сладко томила сердце, щемило его какими-то странными, но соблазнительными чувствами…
Стоило голосу архвейг умолкнуть, как дым перед ними расступился, образуя тропу, будто пропуская хранителя и жрицу.
Эльф притянул к себе за плечо Утшхэ, - девушка даже не сопротивлялась. Пусть ее тело, - Хаос, и оно не сможет быть здесь разрушено, но разум и душа, не защищенные темной половиной своей, тем уязвимее, чем дальше тот, кто его опекает.
Эльфы на удивление быстро нашли храм – тропа привела именно к нему. Надо сказать, сам по себе храм мало был похож на здание в привычном смысле этого слова. Это был идеальный купол, с прорезанным, похожим более на черную, засасывающую бездну входом. Внешне выглядел купол весьма хрупко, - серый, с белыми вкраплениями дыма и сверкающих огней, словно эфирный, он, казалось, мог рухнуть в любой момент. Однако, стоило героям попасть внутрь, как они очутились во внушительном помещении, совершенно невообразимом под этим куполом.
Огромные хрустальные колонны устремлялись в неизвестные высоты – они терялись наверху, в кромешной тьме, откуда падал, медленно кружась, черный снег. Это был именно снег, - холодный, тающий темной, теплой водой, и припекающий кожу холодом. Пол представлял собой плиты, плавающие в радужном тумане – все цвета были в этой радуге. По черным, мраморным, крупным плитам герои наши ступали не слишком осторожно – провалиться под них не представлялось возможным, максимум - застрять ногой. Атмосфера храма собою по неизвестной причине создавала более ощущение приемной залы, нежели места поклонения, коим было это место. В сердце же храм вселял страсть – самую, что ни на есть, настоящую, и страх одновременно.
- Услышь меня, жрица Хаоса! К тебе пожаловала жрица Ледяной Богини!
Плиты неподалеку от места, где остановились хранитель с жрицей, расступились, наползая друг на друга, словно живые, и между ними, прямо из радужного тумана, выскользнула серая фигура. Однако, это был не человек. И не эльф, и даже не гном. Всякую человечность это существо давно потеряло – и тело его, и мысли – туман эмоций, и дым. Серый и страшный, а может, радужный и добрый. Хаос переменчив. И тем переменчивее он, чем больше видит.
Фигура решительно скользнула ближе к эльфам. Чем ближе она подбиралась, тем более вся она начинала напоминать Утшхэ. Руки – тонкие, внешне слабые, сжатые в кулаки. Талия – необычайно узкая, если примерить ей корсет, даже для особы, всю жизнь ужимавшей живот. Отсутствующая почти что грудь. Обозначилось лицо и все те же - холодные, большие, усталые глаза и брови – тонкие, длинные и сердитые. Уже через несколько минут перед ними находилась полная копия Утшхэ – с той только разницей, что, во-первых, нагая, во-вторых,  ниже пояса копия превращалась в клубы серого тумана.
У Хаоса нет своего лица. А если есть, то им, -смертным, видеть его никак нельзя.
- Что з-забыла ты з-здесь, слуга порождающей жиз-з-знь и дарующей с-смерть? – Спрашивала с трудом жрица хаоса. Ее голос звучал тяжело, с усилием – похоже, это существо много, очень много лет не произносило ни слова. Голос ее, неотделимый от этого места, эхом отозвался от стен и колонн. Весь храм будто вздрогнул и вновь замер.
Жрица, не дождавшись ответа, подняла лицо Утшхэ ладонями, приложив их к холодным щекам, и лукаво заулыбалась.
- Я з-знаю… Тебя с-смущ-щает то ,что твое тело муж-жчина видит нагим… Но вс-се ж-же, ес-сли ты имееш-шь цель, тебе лучш-ше пос-спеш-шить… - На этот раз храм молчал. Голос стрекотом повис в воздухе, гулко сплетаясь с биением сердец. Этот звук было слышно четко, так, будто бы сердца их были огромны и находились рядом, а не в груди.
Так Утшхэ, по крайней мере, казалось.
Она медлила.
- Я… пришла в это место просить Хаос о смене хозяина Ледяных Даров.
Жрица хаоса усмехнулась и вплотную приблизилась к Утшхэ. Лица их  - похожие, Как две капли воды, разные лишь в выражениях, находились в считанных миллиметрах друг от друга. Но Утшхэ не отстранилась, а даже сама чуть подалась вперед.
- Я совершу жертву, необходимую для этого. – Уверенно уже сказала она. Жрица Хаоса отпрянула от нее. На ладони появился белый, обоюдоострый со всех сторон камень. Именно им жрица должна была совершить жертву. И каждой жрице этот камень должен быть знаком.
- Ч-что на этот раз-с? – Не без любопытства поинтересовалась жрица Хаоса. Утшхэ шагнула вперед, от опеки хранителя.
Танако все правильно понял, и не стал ее удерживать.
Достаточно было короткого движения острием белого камня, чтобы, раннее длинные, сверкающие снегом прямые, гладкие волосы, превратились в короткие, вьющиеся, непослушные, сероватые, похожие более на нелепый парик пряди. Словно вмиг из них высосали жизнь.
Срезанные локоны, едва коснувшись плит, кажется, ожили, и тонкими белыми змеями уползли в радужный туман под плиты.
- Хаос-с принимает твою ж-жертву… Вс-скоре ты вс-с-се поймеш-ш-шь.. Но с-сейчас-с  - с-ступайте прочь…- Проследив взглядом, как уползают под плиты пряди, проговорила жрица хаоса.

Утшхэ с трудом выковыляла из храма. Вместе с платой в виде памяти ее – памяти волос, олицетворявших заслуги ее перед Эдемейн, ее службу – долгую, изнуряющую как зиму, из нее выпили все физические силы, при чем, как ее собственные,  так и принадлежавшие когда-то Эдемейн. Хаос неразборчив, и способен лишь на беспорядочные услуги.
- Как ты? – Коротко спросил Хранитель. Даже на его лбу выступила испарина. Не от испуга ли?
Вместо ответа, Утшхэ споткнулась и едва не рухнула на него, и Танако едва успел подхватить ослабшую девушку.
- Через пару дней мои силы придут в норму. – Выговорила она, выровнявшись, вроде бы и собравшись. Но по лицу ее – не молочному, а серовато-белому его цвету, было ясно, что стоит на ногах девушка лишь силою воли. Да и та не может поддерживать ее вечно.
- Пойдем… - Коротко скомандовала она и тут же взгляд девушки застлала тьма… А разум успокоили сны без снов…

- Ненормальная… - Пробурчал недовольно эльф, подхватив вырубившуюся подопечную под руки, а после перебросив через плечо, будто мешок с картошкой, а не объект вожделение. Утшхэ не очнулась, даже не пошевелилась. Лишь едва заметное дыхание и вздымающаяся грудь выдавали в ней живое существо.
«Будто старым вампиром опустошена» - Подумал эльф, сразу же смекая, насколько точно подходит это сравнение к силам хаоса.
- Ну что, выбираемся? – Обратился он сам к себе и шагнул в портал – светлый, испещренный узорами круг, очень кстати появившийся на его пути.