Седая гладь небес покорно внемлет
Губ равнодушию проклятых сих.
А сердце, словно в спячке, дремлет,
Закрывшись крыльями от близких и чужих.

И тело, словно грань алмаза,
Но хрупко, будто бы хрусталь.
И синей ночи оба ясных глаза,
Но взгляд их как бы уж устал...

Никто не дорожит, никто не любит,
Никто не помнит, некому и забывать.
Спокойно колесо судьбы лишь немо крутит
Не смея чувствам юным потакать...

Но, может быть, однажды так случится,
Что к сердцу ее ключик подберут.
Расправит крылья, ускользая с клетки души птица,
Но, возможно, ее снова закуют...

Возможно, все возможно, вероятно...
И жизнь полна равно утех, преград.
Но ты сейчас одна, и смотришь непрестанно,
На серый равнодушный город, и падающий град...

Город не поймет, он только лишь прикажет,
И ты опять по россыпи камней,
Бежишь, летишь туда, иль скачешь,
Где умереть прикажет он тебе...

Но ты жива, живешь уже в те годы,
Что люди несчислимы умирают и живут,
Не знало сердце, тайно робкое, свободы,
Но умирать не захотело тут.

И вот, теперь, ища цель жизни,
Зашла в тупик, и снова здесь...
Нет ни родни, нет и друзей, отчизны...
Но отмерла былая спесь...

Уже не та, но все еще иная,
Девушка из собственного сна...
Сама себе лишь вечно дорогая,
Всегда безжалостна и потому одна...

Но ты найдешь, найдешь дорогу,
Что даже твою душу к прозренью приведет.
И выходя из спячки понемногу,
Душа отправится в таинственный полет...

Но, а сейчас смотри на город.
Смотри, внимай своей тоске...
И презирай ты мудрость бород,
И как всегда сама будь по себе...