Глава 1
Седая жрица.

Это был эльф. Точнее, эльфа. Седые (или просто белые?..), густые волосы, длиною до самых пят, развевались на сильном ветру, подобно своеобразному флагу. Юное, со следами взрослой усталости лицо выражало лишь равнодушие и только на дне темно-синих, немного тусклых глаза можно было различить задумчивость. Тонкие руки и ноги уже держали ее, силы почти полностью вернулись. Но был еще страх. Все еще сохранился в ней страх той ночи, когда она едва не лишилась жизни, которой, она, казалось бы, и не дорожила.
Босые пятки, свешенные с крыши, на фоне далекой поверхности земли казались еще более нелепыми. Эльфы – изящные, красивые, невысокие существа по природе своей. Обычно смуглые, с зелеными или карими глазами, они очаровывают простотой, дыханием свежего или полуденного летнего леса. Она же – другая. Белокожая, изначально – златокудрая, но в итоге ставшая синевласой (и почему именно сине?..), теперь поседевшая, высокая, не имеющая в себе ни женственности, ни красоты – почему она все еще эльф? Не только же из-за ушей – длинных, тонких, из под белой шевелюры волос вздымающихся назад, вверх, и чуть в сторону. Ушки ее более были похожи на длинные треугольные антенны. Однако, несмотря на странный вид, такие ушки помогали слышать гораздо больше и четче, чем человеческие.
Утшхэ запустила руку под мешковатую белую майку и достала медальон на шнурке. Шнурок не представлял собой ничего особенного – состоящая из очень мелких, золотых и серебряных звеньев маленькая цепочка, неровно обмотанная кожаным шнуром. А вот медальон… Деревянный, широкий, он идеально помещался на руке, словно специально вырезанный для того, чтобы его держали и разглядывали. На медальоне была вырезана девушка. Нагая, свернувшись комочком, она спала средь своих длинных кудрей, которые не могли скрыть кошачьих хвоста и поджатых, тоже кошачьих ушек. Надо сказать, что, хоть резьба была и по дереву, легко можно было различить малейшие черты лица и очертания тела. Девушка на медальоне была чрезвычайно красива и мила, содержала в себе смесь детского очарования и взрослой томности. Невысокая, стройная, с тяжелыми бедрами и высокой грудью, фигурными плечами, она восхищала.
Утшхэ вздохнула и опустила руку с медальоном.
- Кто ты, все-таки? – Негромко прошептала девушка. – Ты могла меня убить. Могла забрать силы. Но отняла лишь то… То, чем я никогда не дорожила. И не буду. Для меня это – закрытый путь. – Наклонившись вперед, эльфа подперла подбородок ладонями и поставила локти на колени. Ее темный, усталый взгляд обратился к небу – небо над Угрумом уже неделю как было светло-серым, безоблачным и неживым.
Утшхэ размышляла… Размышляла о довольно скользких, неприятных вещах. О том, например, что, может, на самом деле Диэльян не была такой уж плохой. Она словно пыталась преподнести Утшхэ урок, чтобы она не повторила ее ошибок. Но, тогда, каких ошибок-то?.. Они были почти ровесницами, когда Ди преобразилась. Когда началась война, Диэльян была все такой же, как при жизни, только с кошачьими хвостом и ушами. Однако, ее сила возросла. При жизни, принцесса одного из человеческих королевств, она не владела никакими особенными силами, и, чтобы их получили ее дети, должна была выйти замуж за представителя одаренной способностями расы. Выбор ее матери пал на эльфов. Среди них она долго искала дочери пару и, в итоге, нашла Танако. Эльф с примесью крови оборотня идеально подходил для продолжения королевского рода.
Они действительно любили друг-друга. Не так пылко, как страстные любовники, не как изнеженные дети, а томно, желая наслаждаться обществом друг-друга снова и снова. Это была на памяти Утшхэ единственная пара в Као’Зе – столице Варсиции, столице эльфийских земель, за которой Утшхэ едва не шпионила, жадно вслушиваясь в каждый счастливый вздох, запоминая их образы так, словно они могли бы принадлежать и ей. Глупо, но… Она не знала, почему делала это. Или не помнила. Это было не очень-то и важно сейчас. Сейчас Ди отправилась на тот свет. Уже безвозвратно.
- УТШХЭ!!!
Дикий возглас едва не отправил задумавшуюся эльфу вниз с крыши. Для нее это, конечно, не опасная высота, но не успев сгруппироваться в полете, расшибиться было вполне реально даже для нее… Секундное ожидание, и тот же громовой голос потребовал от нее немедленно спуститься на землю и «не парить в облаках, как проглотивший бокал эйфории Архвейг». Она не без недовольства последовала совету. Секунда полета, в котором, как и раньше, все внутри на считанные мгновения замирает, и стопа уже упруго касается земли.
- Что? – Спросила девушка, едва выпрямившись. Танако не выглядел удивленным. К холоду подопечной он, как хранитель, обязанный быть рядом всегда, уже привык.
- Завтра мы идем осматривать лес. Говорят, стража видела на той стороне странных зверей, непохожих совершенно на тех, что водятся в этих лесах. Я пойду с…
Как ни странно, Утшхэ перебила его, сама не понимая, с чего вдруг вспылила.
- Ты пойдешь со мной, эльф. Ты – мой хранитель и не должен отходить от меня ни на шаг! Тем более… Тем более после того, что произошло! – Огрызнулась она. Сразу же девушка отвернулась и зашагала к двери в дом. В груди бурлило тихое, нарастающее негодование. Как же ненавистны были ей ненужные, сторонние слова, эгоизм и прямолинейность! Несовместимые же качества, однако ,содержащиеся в этом создании, просто-напросто бесили.

В комнате было тихо и темно. Несмотря на ясный, светло-серый день, цвет которого, кажется, установился надолго, в открытое окно он проникал лишь частично, словно страшась того мрака, что в ней царил. Царил практически полностью, притесняемый лишь бликами на белоснежных, с серебристой сединой волосах эльфы. Обстановка в комнате была непраздничная, скромная и практичная. Простой стол, небольшое квадратное зеркало без рамки, шкаф, и, возле стола два табурета, с другого края кровать, у другой стены огромное окно. На полу ковер, укрывающий далеко не весь деревянный пол – пол из тех, что любят загонять занозы каждому, кто пройдет по нему.
О чем думала она? Она и сама не понимала. В голове скользили мутные, не злые, но где-то теплые мысли. Да… Диэльян. Утшхэ думала о ней. О той, кто, казалось бы, мог причинить бед столько, сколько не причинял миру, себе и лесу ни один человек… Зачем о ней думать? Не лучше ли забыть эту темную, испачкавшуюся духовно… Да и физически тоже, девушку – даже женщину, коей ее сделали?.. Но нет. Она не заслужила такой жестокости, как забвение. Она была в силах причинить еще больше бед, однако, очевидно, что что-то мешало ей. И это были явно не демоны, ей пытавшиеся управлять. О наивные чудовища! Управлять женщиной, - по природе своей существом своенравным, гордым и вспыльчивым. Такая глупость.
«Такая глупость… - повторила про себя эльф. – А ведь она… Она была…».
Эльф сжала тонкую кисть в кулак и замерла. Она поняла!

-АПЧХИ!
Девушка, среагировав на чих, подскочила на кровати, широко распахнув глаза. В окно стучались звездным светом сумерки, проникала сырая прохлада, как после дождя. Эноэ рядом не было- кошки спят не подолгу, определенными промежутками времени.
Медальона на себе Утшхэ не ощущала – длинный шнур не щекотал шеи, дерево не нащупывалось пальцами. Не было на ней странного украшения. Утшхэ дернулась и… Застыла.
- А, очнулась-таки. – Хранитель ее, глядя снизу вверх, - он сидел, сильно вытянувшись, опираясь лопатками на кровать, - подал медальон. Утшхэ же, подумав, отвела широкую ладонь.
- Он должен быть у тебя. Когда-то он принадлежал Диэльян, теперь же его владелец ты, по праву. – Танако фыркнул и снова протянул медальон.
- Тем более. Мне не нужны игрушки нежити. – отвечал он. Однако, чувствовалось, что это не более чем упрямство. Однако, едва ли Утшхэ способна была это понять –слишком много в ней было собственного холода, чтобы различать чужое тепло.
-Глупец. – Отвечала она, зная ,что заденет эльфа. И, действительно…
- Я-то?! Я не снимаю с мертвой швали украшений! – Утшхэ скривила губы. Подобные глупости ее выводили: Танако знал, что Утшхэ не могла двигаться после поражения Диэльян и все-равно обвинял ее в том, чего она не совершала.
- Ты зря говоришь так… Диэльян стала нежитью не по своей воле. А я победила ее лишь благодаря тому, что она позволила это мне… Моя смерть могла бы стать лишь каплей в море.
- Тогда почему ее так легко поработили демоны?.. – Негромкий вопрос Танако заставил Эльфу негромко выдохнуть. Неужели, он даже не догадывался?..
- Это произошло из-за тебя… Беременность сделала ее уязвимой… И нечего делать удивленные глаза! Только не говори, что ты об этом не знал!

- Она… Она правда была?.. – Он лепетал. Испуганный, как ребенок, высокий мужчина… Лепетал. Утшхэ сложила руки на груди.
- Полагаю, она Пала из-за твоего эгоизма, Танако. Удели ты ей больше внимания и понимания, ничего не случилось бы… - Это была опасная фраза. Не просто опасная – а чрезвычайно опасная. Она оборвала очередную нить Веры ее хранителя в то, что сейчас мы называем любовью. И хотя много нитей осталось, - всех их можно сорвать, это факт.
- НЕПРАВДА!
Эльф вскочил на две ноги, напряженный, явно с нехорошими мыслями. К Утшхэ он даже не обернулся – он явно не хотел ее видеть. Однако, одновременно с этим он словно трепетно сжимал в ладони кулон с вырезанной на нем Диэльян.
- Она не была… - Прошептал он, не беспокоясь кажется уже о том, что не один. Он убеждал себя… - Нет, это было… Не мое дитя… - Проговорил он. Утшхэ удивленно подняла брови.
- Не твое?.. Как же т… - Она не договорила. Эльф повернулся и быстрым шагом приблизился к выходу из комнаты. Он открыл дверь и остановился лишь на пороге. Все еще не оборачиваясь, он лишь чуть повернул голову. В голосе его послышалась неподдельная скорбь.
- Я не сделал бы такого с любимой женщиной против ее воли. – Сказал он. – Советую тебе подумать над Своим прошлым и Будущим, Утшхэ. Что ТЫ видишь там?.. – И вышел.

«Все так запутанно…» - подумала девушка, падая вновь на кровать. Она не выспалась. Вернувшиеся силы не отнимали усталости, навалившейся сразу после победы. Она негромко закашлялась. Но вскоре кашель стих, а на кулаке, которым она прикрывала рот, появились несколько кровавых капель.
Днем она терпит – терпит надрывно, как бы ни драло горло, ни ныло все внутри. Все скоро пройдет, все залижет мороз и равнодушие… Ну, разве что кашель останется, но это не страшно.
Действительно, что в ее прошлом? Будущем? Настоящем?.. А они есть?
Везде одна лишь Эдемейн – ее холодные пальцы ночами давят на горло, не душат, но угрожают – одна неверная мысль, неповиновение, и несмотря на всю доброту богини, ты будешь наказана. Эдемейн не лукава, она не обманывает. Для богини она слаба – для такой, как  Утшхэ –всемогуща.
Однако…
Эльф вновь зашлась кашлем, -теперь бескровно. Внутренняя боль стихала, как всегда, когда Утшхэ думает о любимой ею богине.
- Я всегда почитала ее… - Прошептала эльф. – Как жрица, и как посвященная ее тайн… Однако… - Она воззрилась на белую ладонь. В ночной тьме та выглядела ненастоящей и из-за белизны своей почти светилась.
- Однако, если однажды Эдемейн не будет согласна с моими действиями, не исчезну ли я?